Тони Клейтон-Ли: Знаю, мы касались этой темы ранее, Фил, но скажи, что ты думаешь о кончине «Thin Lizzy»?

Филипп Лайнотт: Мне жаль видеть её... все думали, что это какие-то проделки, и что мы вновь будем вместе через каких-то полгода. Наверное, потому, что я такой искусный лжец... но по-другому быть не могло, всё шло к своему концу. И теперь всё кончено, время не вернуть назад. Это была классная группа, рад, что состоял в ней.

Тони: Полтора года назад ты стал всемирно знаменит вместе с «Thin Lizzy». Теперь ты закладываешь новое начало с «Grand Slam». Получил ли ты свой урок смирения?

Филипп: Полтора года назад я сам давал уроки смирения... Я имею в виду, что люди бегали за мной, таская мой чехол для гитары, делая и то, и сё. Когда такое происходит постоянно, начинаешь это воспринимать как должное. Начинаешь возмущаться, что усилки не готовы к репетиции, всё не расставлено по своим местам ещё до твоего прихода. Очевидно, я до сих пор так делаю иногда. Но я стараюсь участвовать в подготовке репетиций, отношусь к этому ревниво. Из-за того, что люди считают тебя важным, ты сам начинаешь думать, что ты важнее, чем есть на самом деле.

Тони: Филипп Лайнотт религиозен?

Филипп: С возрастом всё более и более... потому, что, чёрт подери, я очень скоро склею ласты. Так что ситуация в пользу бога. Это как быть ирландским католиком. Если ты уже стал им, то им навсегда и останешься.

Тони: Кто самый сложный из музыкантов, с которым ты играл?

Филипп: Это Роббо – Брайан Робертсон (Brian Robertson). Когда я вступал в группу, я думал, что в группе все будут равны, и мы все будем делать, что хотим. Хорошо, когда все играют по правилам, но если кто-то играет по совершенно другим правилам...

У меня есть привычка думать, что я честный. Были ситуации, когда с ним просто было невозможно работать. Мы записывали, и он должен был играть соло на гитаре, а я говорил: «сыграй, давай посмотрим как оно», а он отвечал: «Если оно хорошо, то хорошо. Скажи просто какое соло тебе нужно и я сыграю его». Слушал ли он наши соло, высказывая своё мнение? Нет. Это всё навело меня на мысли, что мы не можем продолжать наше совместное творчество. С тех пор, как мы не состоим вместе в группе – всё в порядке.

Тони: Что думаешь о криминале и незаконности?

Филипп: Думаю, что за них должна наступать ответственность. И каждый случай не такой, как остальные; хотя меня никто не дискриминировал, когда я иногда делал что-то аморальное. «Баловень судьбы», как обо мне писали газеты. Хотя у меня хорошая, крепкая семья. Думаю, такие вопросы провокационны.

Тони: Какие у тебя политические взгляды?

Филипп: Я всегда уворачивался от ответа на такие вопросы... хотя и говорил достаточно правды. Склоняюсь к левому движению, но одной рукой «держусь» за правых. И это совсем не о сексе, приятель.

Думаю, Гаретт Фитцджеральд (Garrett FitzGerald) хороший парень, и это его проблема. Он напоминает мне Джимми Картера; тот тоже был мил, хотя и мало сделал. Это и проблема Гаретта, хоть у него и хорошие намерения.

Тони: Каково твоё отношение к насилию? Филипп Лайнотт жестокий человек?

Филипп: Я не люблю насилие. Я не люблю его в себе, но оно во мне есть. Я иногда бываю жесток, и мне это не по душе.

Одно из лучших свойств рок-музыки состоит в том, что она может направлять твою агрессию в творческое русло, где будет польза от этой энергии. Но иногда эта агрессия превращается в насилие. Если ты подкрепишь эту агрессию парочкой рюмочек, всё может прийти к бессмысленному и бездумному насилию. Конечно, я не говорю, что есть хорошее осмысленное и обдуманное насилие – но агрессия точно есть. Просто с ней не всё так просто как с насилием.

Тони: Твой любимый наркотик?

Филипп: Сахар... Курить я бросил... Наверное, ещё алкоголь. Я сильно не увлекаюсь, но иногда могу выпить.

Тони: Получаешь ли ты моральное удовлетворение от сигарет и алкоголя?

Филипп: Нет, я просто использую их как наркотик, чтобы сделать что-то запретное и взглянуть на мир с другой точки зрения.

Если спросите меня про «наркотики», как наркотики в традиционном смысле, я против них... поэтому я назвал сахар и алкоголь. Я хотел показать, что есть много наркотиков, о которых мы и не догадываемся. Недавно выяснил, что в кетчупе 23% сахара.

Наркотики – это плохо. Они причиняют страшные страдания. Конечно, вначале неслабо торкает, тебе это состояние кажется перспективным, и ты находишь любые поводы их принимать, но поводов их не принимать – не меньше. Даже больше, на самом деле. Их не стоит принимать уже потому, что они вызывают привыкание и приводят к распаду личности так быстро, что ты сам и не замечаешь. Ты теряешь контроль над телом и разумом, и, таким образом, теряешь достоинство. А стереотип о приёме наркотиков как ритуале самобичевания – вообще самое страшное. Многие помнят Кейта Ричардса (Keith Richards), как героя, но он сам говорил мне, что при возможности, не стал бы повторять ошибок прошлого. Сид Вишес (Sid Vicious) тоже крепко-накрепко сидел на наркоте. И его тоже все почитают. Всё это звучит как поучение, типа (говорит с отцовским тоном) «не принимай наркотики, я знаю, что это такое!», но это не поучение. Просто держитесь подальше от наркоты. Если хочешь побольше узнать о наркотиках – посети собрание Анонимных Наркоманов.

Тони: Насколько для тебя важен секс?

Филипп: Эм... Я не могу без него. В том смысле, что он весьма важен. Я связываю секс с любовью.

Тони: Кто твой секс-символ?

Филипп: Мне всегда нравились те, кто постраннее... Мне никогда не нравились Бриджитт Бордо или Мэрилин Монро. Нравится Ванесса Рэдгрейв, сходил с ума по Катрин Денёв, они – это просто нечто!

Тони: Перед тем, как ты женился, полагаю, ты был весьма свободен в сексуальном плане. Когда твои дочери подрастут, позволишь ли ты им иметь такую же степень свободы?

Филипп: Как родитель - нет. Как людям, друзьям, я бы сказал: «идите, радуйтесь и наслаждайтесь!». А дочерей я попытаюсь научить на своем опыте.

Мне бы хотелось быть либеральным отцом, а не говорить (говорит с отцовским тоном) «Не делай того, не делай этого! Ещё раз увижу этого охламона тут – надеру ему уши! Спускайся сюда и скажи, чтобы уходил!».

Тони: Каково твоё отношение к гомосексуальности?

Филипп: Знаешь, мне всегда удавалось ладить с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации. Наверное, потому, что я маскулинный. Думаю, смысл в гомосексуализме состоит в том, чтобы привлекать мужчин, и потому им нравится если кто-то не обижается на это. Ненавижу говорить о представителях нетрадиционной сексуальной ориентации, как будто они – отдельный вид. То, что они делают за закрытой дверью, я нахожу неправильным, но как люди они – отличные ребята! С ними отлично проводить время. Это меня не напрягает, я вообще не вижу в этом проблемы, никогда не рассматривал этот вопрос в таком ключе.

Хотя, мне кажется, сейчас такая мода в поп-музыке, мода на андрогенов и талантливых трансвеститов. Я помню Бой Джорджа (Boy George) как Стива Стрэйнджа (Steve Strange), а теперь Стива Стрэйнджа больше нет. Бой Джордж – поп-идол. Для детей он безопасен, как поп-идол, но, думаю, бывали и лучше.

Тони: Взрослеют ли когда-то звёзды рок-н-ролла?

Филипп: Все артисты взрослеют... Мудрость накапливается с годами, это значит, что некоторое время тебе всё же придётся прожить дураком. Хотя лично я не думаю, что люди становятся мудрее, разве что только чуть-чуть опытнее. И если у тебя есть моменты радости, то есть и моменты грусти. Хотя, за счастливые минуты жизни приходится расплачиваться.

Знаешь, иногда люди представляют себя в будущем? Мне хочется думать, что в определённом возрасте я напишу книгу, осяду в уютном домике в Хоуте, по воскресеньям буду играть в джаз-банде, а мои дочери станут талантливыми спортсменками с золотыми медалями. Мне до сих пор нравится позировать перед зеркалом с гитарой! (смеётся)

Тони: Филипп Лайнотт - эгоист?

Филипп: Нет, но моё эго проявляется в некоторых вещах. Я самокритичен, я свой собственный строжайший критик. Я знаю свои сильные стороны, так что когда я знаю, что я хорош в чём-то, я не стану скромничать. Например, о хорошем концерте…

Тони: От смерти «Thin Lizzy» до рождения «Grand Slam» - что изменится в музыкальном плане?

Филипп: Это – особая смесь... Ребят постарше вроде меня, и молодых вроде Лоренса Арчера (Laurence Archer). Вот он  - очень талантлив в музыкальном плане, но опыта в гастролях и турах у него нет. Всё будет по-другому и в личностном аспекте. Кроме всего прочего, у нас будет только одна ведущая гитара, а не две. Нас никто не заставляет быть как все.

В начале мы исполним кое-какие песни из репертуара «Thin Lizzy», но это только для того, чтобы стать на ноги. Ведь, когда мы начинали с «Thin Lizzy», мы тоже иногда использовали чужой материал...

Наши горизонты в музыке прошлого и музыке современности очень расширились. Например, мы «поигрались» с композициями «Like A Rollin' Stone» и «Whiter Shade Of Pale», соединяя их вместе. Спустя годы, это назвали мешаниной. Однако, соединяя их, мы считаем это концепцией.

Тони: Чего нам ждать от группы «Grand Slam»?

Филипп: Хорошая группа, хорошие музыканты. Мы прорвёмся на самый верх... Сейчас нам нравится экспериментировать. На это, разумеется уйдёт время, нужно пройти определенный путь...

Конечно, все будут сравнивать «Grand Slam» с «Thin Lizzy», но я не хочу быть втянутым в состязание. Это – две разные группы. Надеюсь, «Grand Slam» будет успешным, не изживая достояние «Thin Lizzy».

Сейчас у меня новая группа и шанс написать новые песни. У нас полная свобода действий и возможность выдать всё лучшее, что можем. Это мы и должны сделать.

Тони: Что-нибудь ещё, что ты хотел бы сказать нашим фэнам?

Филипп: Я не люблю ребят, которые говорят в интервью: «Приходите на концерты группы, покупайте все записи!». Они всегда звучат неискренне. Так что я скажу вполне искренне и от чистого сердца – приходите на концерты и покупайте все записи!