Thin Lizzy 1979

Германия любит Lizzy

Фил и ребята вторгаются в Германию. Гарри Догерти проделал вылазку и видел как Лизи завоевывали когда-то чужую аудиторию.

Упс. Чернокожие люди рассержены. А вот и мы, 40-ка минутное выступление. В этом зале должны происходить беспорядки. Сиденья должны быть уменьшены до спичечной соломки. Зрители полны энтузиазма но, в отличии от парочки летящих экстремистов, не отрываются от своих мест. Однако, понятно, что они наслаждаются сами.   

"Это гамбургская публика" заверяет нас промоутер. "Их очень трудно расшевелить".

В этой точке Южной Германии, Thin Lizzy уже получили преданность до настоящего времени чужой аудитории. В Саарбрюкене и Оффенбахе не было таких барьеров. На самом деле, в Оффенбахе, был самый лучший концерт Лизи увиденный мной за последние два года.

Так или иначе, Гамбург упорствует, и эта застенчивость явно раздражает Фила Лайнотта. Ранее, с нехарактерной для него раздражительностью, ему пришлось угрожать отменой концерта когда местный пожарный инспектор заявил, что Лизи не смогут использовать свои сверкающие бомбы в пустых интерьерах зала Musichalle.

"Скажи своему боссу" проворчал Лайнотт на агента, "что если нам не дадут использовать их, тогда мы не выйдем на сцену".

Напоминаю вам, нельзя не отметить, что странная вспышка Фила конечна не была воспринята всерьез остальной группой. Гари Мур где-то на улице скакал вместе со своим другом. Скот Горем дремал на кушетке – Скотт немного перебрал прошлой ночью и заснул за столом, когда он вколол себе дозу в 10 раз превышавшую его обычный рацион – а Брайан Дауни потягивал шампанское.

Однако Лайнотт, упорствуя с шарадой, решил до смерти напугать немцев. Причиной его гнева стали новости о том, что проверки звука не будет. Концерт начнется поздно, в 10.30 вечера, на 2 часа позднее чем любое другое из выступлений, потому что в соседнем зале должен был состояться сольный фортепьянный концерт и администрация испугалась, что эта громкая рок музыка может помешать зрителям получать удовольствие от фортепьяно. В ответ на это заявление, Лайнот стал багрово-черным, темно-серым от гнева.

Сольный концерт на пианино. Он правильно расслышал. "Никакого саундчека из-за сольного пианинного концерта! Пошли на хер! Мы используем взрывы, и не важно, что там говорит чертов пожарный инспектор. О кей, Finbar." Финбар отвечает за свет и эффекты. Одному из его лакеев только что пришлось демонтировать фейерверки, когда ему сообщили о том, что они не понадобятся. "Хренов сольный пианинный концерт". Шагал Фил по гримерке. "Господи, мы – рок-н-оролльная группа, а не хренова шоугруппа. Эти люди должны прийти и посмотреть полноценное шоу Thin Lizzy, и они его увидят.

Это была его первая уступка, для того чтобы концерт состоялся. Непредвиденные обстоятельства при организации концерта возникли из-за напуганной городской администрации, которую возможно убедили в том, что Гамбург окажется под нападением, когда будут взорваны бомбы.

Лизи вышли на сцену и применили свои бомбы. Наверно, администрация зала направилась в близлежащее бомбоубежище, потому что они не стали мешать проведению шоу. Но, потом, Лайнотта занимали другие мысли. С первого ряда, вы могли бы почти что слышать щелчок его мозга: "Господи, что же мы должны сделать, для того чтобы расшевелить этих людей?"         

Но к моменту исполнения Cowboy Song – "Мы поробуем расшевелить вас этой темой!" - он определенно был расстроен такой ситуацией. На секунду он вышел из центра внимания и выбился из мелодии.

"Все в порядке, друзья", ласково спел он. "Вы можете идти!" Тем не менее, потребовалось еще 10 минут прежде чем зрители воспользовались его советом, преодолевая свое невозмутимое состояние и выглядя так, будто они действительно насладились. Все с облегчением вздохнули.

За кулисами, Лайнотт привел в пример старую футбольную аналогию: "Подождите, мы достанем их дома!"

Он пожал несколько рук. Скотт вновь задремал на небольшом диване. Гари болтал со своим приятелем. Брайан потягивал шампанское.     

"Все это хэппенинг" за несколько дней до этого выкрикивал по телефону искрометный Крис О Доннелл, менеджер Thin Lizzy. Ха? "В Европе. Да, конечно ты в курсе, что мы пару лет не сосредотачивались на Европе. Мы даже не выступали в Германии более двух лет, но вдруг, это происходит."

О, да, Крис, происходит.

"Да. Скандинавия была потрясающей. Теперь, они в Германии. Вчерашним вечером, в Кологне, Рой Галлахер поднялся на сцену и джемовал с ними. Публика сходила с ума."

С ума, Крис.

"Да, ты пойдешь посмотреть?"

Выверни мне руку, Крис.

Саарбрюкен – это мелкий город по пути из Франкфурта в Париж, место, где вам хочется улыбаться, вместо того чтобы ждать следующего поезда. Я обнаружил Thin Lizzy испытывающих те же самые чувства мрачным, угрожающим воскресеньем после обеда. Если вы хотите определить сдержанную репутацию Лизи в Германии, учтите, что я нашел Фила Лайнотта на автостоянке озадаченного тем, когда же придет публика и откуда.

Лайнотт и компания осмотрели индустриальный Саарбрюкен и решили что после концерта, вместо того чтобы остановится здесь этой ночью, они поедут во Франкфурт, в 200 километрах отсюда. В лагере Лизи все чувствовали, что Саарбрюкен не сможет пережить ночь Фила Лайнотта.

В конце концов, в городе материализовались зрители. Как и на многих концертах в Южной Германии, основная часть толпы состояла из солдат с местных американских военных баз. Было легко собрать на этот концерт толпу из 1600 человек. Скот Горэм удалился в гримерку выслушивая байки случайно встреченного им несчастного солдата.

"Боже мой" измученно вздохнул он. "Все эти солдаты приходят, пялятся на меня и тычут на мои волосы" - помните длинную, ниспадающую гриву Скотта, девчонки? "и говорят "Эй, старик, у меня были такие же длинные волосы, прежде чем меня забрали. Когда я убегу, я отращу их снова. Хочешь посмотреть мою до призывную фотку?" Нет, спасибо приятель, Боже."

Сам концерт был солидным чуть ли не импозантным выступлением Лизи, учитывая принцип о котором позднее рассказал Лайнотт, его представлении нормального, хорошего концерта группы, даже если они сами не получили от этого удовольствие. 

Но, похоже, они получили удовольствие от Саарбрюкена, даже обращаясь к впавшей в экстаз аудитории в импровизированной версии Whiskey In The Jar. С тех пор как этот старый стандартный номер вновь появился на концертах в Hammersmith Odeon во время последнего турне, это выступление похоже будет указывать на то, что Лизи наслаждаются реакцией аудитории.

Звук в Congresshalle, который, так или иначе, не способствовал очищению рок репродукции, был скорее на болезненно громком уровне, проблема с которым впоследствии справился лиззиевский звукоинженер Пит Истес.

"Ты плохо звучишь в акустических залах" предположил Пит. "Я думал, что меня там прирежут. Люди кричали на меня, чтобы я приглушил звук."

Горэм не согласен. "В первом ряду, им это чертовски нравилось."

"Да, но это не может их удовлетворить" противится Истес, решивший выразить группе свою точку зрения. "На задних рядах, у народа из ушей выпадали ватные затычки".

"Это была не вата", хитро комментирует Гари Мур. "Это были их мозги."

Протесты Истеса не доходили до их глухих ушей, пока мы направлялись во Франкфурт. И до ушей Куки.

Куки – это главная фигура в рок общине Франкфурта. Когда-то отвечавший за ангажемент известных групп в город, теперь, его деятельность ограничивается парочкой клубов. Наш приезд – это попытка предложить альтернативу стандартному немецкому диско исполнением программы в которую входит лучше всего принимаемое диско и кое-что из откровенной рок музыки.

Куки впервые встретил Лизи когда он ангажировал группу как квартет с Горэмом и Брайаном Робертсоном, в клубе Zoom, сейчас закрытого крутого притона во Франкфурте. Лизи вспомнили с каким доверием он отнесся к ним и возобновили знакомство, когда на этот раз они вернулись в Германию. В передней комнате дома Куки находящегося в центре города имелся стол для игры в пул. В 6 часов утра, после ночи проведенной в его клубе, мы были приглашены сюда на игру. Через три часа, разбитые я и Лайнотт завтракали, прежде чем идти спать. Я помню, как он бормотал что-то типо: "Это будут три диких дня", когда мы прощались утром.

На новом альбоме Thin Lizzy Black Rose – A Rock Legend, есть песня под названием Got To Give It Up ("Пора завязывать"). Эта вещь превозносит достоинства чистой жизни, в ней Лайнотт среди прочих излишеств советует себе (или герою в песне) отказаться от наркотиков и выпивки. В 9 часов утра, утром, в понедельник, после такой вот ночи, песня уже не имеет такого искреннего значения.

"Я несколько циничен в Got To Give It Up", утверждает Лайнотт в конце того же дня. "Сколько раз ты говоришь себе, что собираешься от чего-то отказаться и не делаешь этого? Это вечная проблема, когда ты не в силах изменить привычке. Я имею ввиду, что я пытаюсь быть очень честным в этой песне. Также как на теме With Love. Мне захотелось добиться 100% честности а также сочинить любовную песню, и я пою в ней: "Эти дни Казановы закончились, более или менее". Строчка "более или менее" честна. Она отображает природу человека, его желание."

"Когда я сочинял эти песни, я попытался передать это настроение. Моя лирика напрямую говорила об этом. Это честные противоречия. Если бы моя жизнь была просто черно-белой." - он хихикает с иронией – "если бы все было так ясно, было бы легко писать песни. Я абсолютно не борюсь с лирикой. Я просто должен говорить: "Я люблю тебя, небо голубое.". Но все на самом деле не так. Все гораздо сложнее. Got To Give It Up рассказывает о попытке отказаться от плохих привычек – когда ты понимаешь, что на самом деле у тебя просто нет шанса."

Но в песне действительно говорится о привязанности. В ней столько отчаянья.

"Да, но речь идет не только обо мне. Это относится ко многим людям. Я пытаюсь отказаться от этих вещей. Я действительно пытаюсь, со всей искренностью, на которую я способен, на короткий период, отказаться.

"Я не смотрю на наркотики сквозь пальцы, правда, но я знаю, почему артисты принимают наркотики. Они принимают их для того чтобы пройти через этот опыт, чтобы подойти к краю. Зачем люди взбираются на горы? Для крайности. Люди всегда хотят дойти до крайностей. А если ты подходишь к краю, ты должен быть готов свалится. И многие ребята сваливаются."

Выходит, что это неизбежно?

"Ну, некоторым это вообще не нужно – но по всей видимости все знакомые мне артисты так или иначе прошли через это, дошли до крайностей. Некоторые выжили и написали об этом опыте, а другие нет. И сегодня, мне нравится слышать разговоры о том, чтобы сделал Хендрикс или Элвис, после того как они прошли через этот опыт."

"Теперь, чтобы ты не заблуждался, я сам не принимаю наркотики."

"Честные противоречия," о которых рассказывает Лайнотт в большей степени можно отнести к Thin Lizzy, чем к неопределенности его лирики. Например, после буйной ночи и короткого сна, кто-то мог бы простить Лизи не лучшее исполнение на следующем концерте на стадионе в Оффенбахе, пригороде Франкфурта. Тем не менее, это было, как я уже отметил ранее, воодушевляющее выступление – еще один пример того, как Лизи играют выше среднего уровня, когда вы меньше всего рассчитываете на это.   

Аудитория была также вымотана, как я уже видел это в Британии, и это еще более впечатляет, когда ты снова учитываешь, что там были все эти люди, которые вероятно никогда до этого не видели Thin Lizzy.

С приближением назначенного часа атмосфера на стадионе накалялась. Мы могли бы почувствовать что-то особенное. Когда Гари Мур и Скот Горэм заиграли первые аккорды Are You Ready, мы поняли, что ошибались.

Лиззи медленно сочились всеми магическими качествами группы создающей шумную встречу с новой аудиторией. Печально но неизбежно, это отношение, которое мы уже никогда снова не увидим в Британии. Мне нравилось наблюдать за тем, что тогда происходило. Это вновь был ливерпульский стадион, образца 1976 года

Лизи ударили по Аффенбаху темами Are You Ready/Bad Reputation и Get Out Of Here, в сочетании с тонкостями Do Anything You Want It/Waiting for an alibi и Still in love with you, поставив всех на колени Got to give it up/Black Rose и Jailbreak, и закончили разгром песнями Me And The Boys/Emerald и The Rocker.

Я продолжаю изумляться тому, что Лизи до сих пор такой великолепный проект. После стольких гастрольных лет, они отказываются превращаться в заезженную группу.

На мой вопрос, почему они теперь играют Whiskey In The Jar после такого долгого перерыва, Лайнотт отвечает, что просто Гари Мур знает песню. Но не означает ли это, что позиция Лайнотта в последнее время смягчилась? Нет, подчеркивает он. В свете успеха Live And Dangerous, не будет ли Лизи труднее постоянно прогрессировать, к чему они всегда настойчиво стремились? В конце концов, нынешняя концертная программа до сих пор склоняется в сторону Live And Dangerous – но Лайнотта нет на этот счет извинений.

"Я прогрессирую так, как я всегда прогрессировал. Когда мы начинали, мы пели чужие песни. Потом, постепенно, мы представили свои собственные песни, одновременно отказываясь от своих любимых вещей до тех пор, пока половина программы не состояла из оригинальных номеров. И этим я занимаюсь сейчас, только мы не будем достаточно быстры для определенных людей. Но я никогда не забываю о том, что у нас есть обширная база преданных поклонников Лизи – и радикально меняться для нас, что мы пока что не хотим делать, было бы глупо. Мы не можем полностью игнорировать того факта, что Live And dangerous – это наш самый успешный альбом."

"Наше следующее турне станет еще одним шагом в отходе от Live And Dangerous. Мы собираемся отходить от этой эры с Брайаном (Робертсоном) и двигаться в другую, с Гари… в зависимости от того, сколь долго мы будем играть вместе. Давление уже разбивало ту группу. Оно могло бы с легкостью разбить и эту. Я не думаю, что мы одна из тех групп которые собираются существовать вечно. В какой-то момент, мы могли бы распасться… но тем не менее это не будет написано на наших надгробиях, потому что, насколько я понимаю, сейчас мы только начинаем. Гари, впервые, предан на все 100.

"Я хотел бы еще больше развиваться как автор-сочинитель и некий артист. Мне хотелось бы все более совершенствоваться в этом деле, и я серьезно верю в то, что я делаю успехи. Но на какой бы скорости я на самом деле не двигался бы, эти люди хотят, чтобы я делал что-то еще. Грэхэм Паркер постучал бы по голове – "Выбивая искры". Вот в чем все дело. Все что я могу сказать тебе это то, что сейчас группа переживает действительно творческий период. Все очень позитивно складывается для нас".

Я напоминаю Лайнотту о стандартной критике, которая поднимает вопрос о том, насколько амбициозна группа. Он вновь отвечает как человек, которому хорошо знакома эта тема, тот, кто жадно читает газетные вырезки.

"Нет," говорит он явно безучастно. "Все дело в том, что мы достигли пика с, скажем, альбомом Vagabonds of the Western World. Давление успеха надломило Эрика Белла. Он не захотел лететь в Париж для того чтобы играть под фанеру Whiskey In The Jar. Мы записали еще три альбома и, в конце концов, добились успеха с Jailbreak. Имея такой успешный альбом, мы просто перестаем говорить о выпивке, драках и любовных похождениях, а я зарабатываю себе гепатит. Мы справились с этим и, между прочим, мы снова записываемся, творим и преуспеваем с Live And Dangerous, эта эра закончилась".

"Для какого-то случайного наблюдателя, смотрящего на это дело со стороны, они могут не заметить подростков которые постоянно шли за нами и сделали Live and Dangerous успешным альбомом. Я говорю не просто о дважды платиновом альбоме. Я говорю об альбоме, который был очень хорош с художественной точки зрения. Потом, народ говорит: "Теперь Thin Lizzy добились этого, теперь, дайте им что-то новое".

"Да, старик, если бы мы вышли на сцену и отыграли полностью оригинальную программу, это было бы жульничество. Я не говорю о том, что мы идем на поводу у пацанов, выходим на сцену, и каждый вечер играем Live And dangerous, но это именно они сделали эту платину, а мы должны играть этот альбом для них. Но, вместе с тем, мы говорим о том, что запишем новые песни, для того чтобы продемонстрировать, что мы новая группа; поэтому, так или иначе, мы будем отказываться от старых участников и они будут уходить быстро и неистово. Конец нашего концерта всегда будет превращаться в простое развлечение. Серьезная часть – это первое отделение, первые три четверти, когда мы играем ради самой музыки".

"Я привык быть мечтателем

но понимаю, что это вовсе не мой стиль

но мне все горше

но я верю в то, что так лучше".

Я случайно спрашиваю Лайнотта в каком направлении Лиззи будут двигаться дальше. И это, похоже, вопрос года.

"Многие обеспокоены нашим дальнейшим развитием, и кажется, они все время просят: "Расскажите нам о новом направлении". "Сделайте то, сделайте это". "Это совсем не то, что мы хотим от Thin Lizzy". А я отвечаю: "Пошли они в жопу, пошли все на хер". Это общеизвестный факт, что когда группа становится популярной, они поддерживают эту группу".

Ножи готовы к бою.

"Все дело в том, что мы всегда контролировали свою карьеру. И именно этим мы и занимаемся сейчас. Все говорят о Thin Lizzy как о группе долгожителе, тогда как я считаю, что это только начало, потому что теперь в группе играет Гари. Я не считаю, что должен защищать Black Rose. Защищать от кого бы то ни было. Black Rose – это начало перемен. Я слышу явную перемену на Black Rose. Нашей последней записью была пластинка Bad reputation. Существует огромная разница между этим альбомом и Black Rose."

"Понимаешь, люди говорят тебе о том, что когда ты зарабатываешь миллионы, найдется миллион людей которые расскажут, как же их потратить. Похоже тоже самое можно сказать и о успехе. Похоже на то, что найдется миллион людей, которые расскажут как же нам распорядится своим успехом. Как мы должны отыскать это "новое направление" и как "Фил перестал веселить своей лирикой". Я никогда не считал Massacre забавной песенкой, понимаешь? Я считал себя достаточно злобным".       

"Народ говорит о том, чтобы я стал их джокером. Ну, я не какой-то там танцующий для них черномазый. Очевидно, я все принимаю близко к сердцу потому что пресса охотилась на меня и на мою личную жизнь Мне не нравятся беспризорники которые делают фотографии телескопическими линзами. "Народ имеет право знать!" Чушь собачья!!!"

"Похоже, я очень давно ждал отрицательной реакции. Я не ищу жалости, но не думаю, что я буду сидеть и терпеть, как кто-то оскорбляет меня".

Не смотря на эту тираду, Лайнотт настаивает на том, что его вовсе не волновала позиция критиков (и после Германии, я понимаю почему; теперь Лизи покорили Европу). Он отмечает преданность поклонников группы в качестве причины того, почему ему не надо зависеть от непостоянства обсуждающих имедж авторов.

"Я готовлю себя к нападкам. Я знаю это. Но если же все так и будет складываться, пускай. Я хочу контролировать свою карьеру, и я не стану общаться с теми, кто диктует мне мои мыли. Я до сих пор отдаюсь без остатка своему делу. Я не говорю о честной критике. Я могу ее вытерпеть. Я говорю о тех людях, которые говорят мне одно, а делают другое".

"Я выражаю себя через музыку, но я делаю это честно, и мне не нравится когда люди – кто бы они ни были – ведут себя бесчестно. Я имею ввиду, что ты наверняка замечаешь, что я даю все меньше интервью. Вместо того чтобы быть любимчиком прессы и этаким веселым парнем, я просто могу закрыться.

"И если ты подойдешь ко мне, я просто попрошу тебя поговорить с кем-то другим. Это легко. Я имею ввиду, что я знаю, как это делается. Я прочел миллион интервью с Ванном Моррисоном и Suzi Quatro.

Рекомендуем также посетить сайт, посвященный легенде блюза Эрику Клэптону, где Вы узнаете как музыкант разбивал свои Феррари, уводил подруг у друзей, и сочинял свои легендарные баллады.

rock-archives.ru